МОЁ ВОСПРИЯТИЕ МИРА

Для того чтобы начать думать по-другому, одного альтернативного образования недостаточно. Или принятия решения. Или… …всего внутреннего побуждения – этого недостаточно. Нужны «удары судьбы», «откровения судьбы», «подарки судьбы», «озарения свыше». Всё это и прочее подобное назовём вот так – внешние воздействия жизни.

Мне пришлось пережить несколько подобных событий в жизни. И всегда они были сначала извне – и рождались какие-то озарения.
Я постоянно вспоминаю об этом, и память не даёт мне свернуть на старый путь новостей из телевизора и газет. Потому что жизнь — она на самом деле другая. То, что мы перед собой видим, есть не прообраз вершины от айсберга. То, что мы видим, есть искусственно созданное, придуманное нами или для нас. А жизнь – она совершенно другая.
Но перед нами же воочию и во всей красе открывается изнаночная сторона жизни.
А жизнь…

Начав свою писательскую деятельность, я записал все эти прошедшие события на бумагу.
Эти откровения судьбы, эти прошедшие события оставили в моей памяти следы, запечатлелись в моём сознании не как картинки, способные к выцветанию, а как каменная мозаика, на века неизменная.
Некоторые следы от этих событий живут во мне как бы самостоятельно. Они не забываются. И периодически притягивают моё сознание с целью – «помни о нас, пиши про нас».

Вот некоторые из них.

Эпизод 1  ЭФФЕКТ БАНИ ДЛЯ ДУШИ

На севере Челябинской обрасти есть интереснейшей скальное образование под названием Шихан. Скалы как бы нависают на озером Аракуль, которое виднеется немного ниже и чуть в стороне.
Как-то мне пришлось сидеть на одной из вершинок скал – солнце, тишина, безветрие, внизу сверкает линза водной глади и вид, что называется – перспектива. В таких ситуациях возможно изменение направления мысли, которое мы называем «взгляд в самоё себя». К такому взгляду меня подтолкнуло ещё одно явление – верхушка сосны. Я на вершине скалы. Рядом со мной, 4-5 метров – рукой подать, вершина сосны. Я сижу неподвижно – тишина, перспектива вдаль, солнечное обворожение. И сосна… Штиль, спокойствие – а вершина сосны влево-вправо, влево-вправо. Два метра влево, два метра вправо, два влево, два вправо… И не потому, что ветер – его нет, – а потому, что вниз это сосна уходит на сорок метров. Вот она, рядом, только дотянуться рукой – влево-вправо, влево-вправо…
Солнечное давление при качающейся в полном безветрии сосны позволило мне увидеть самого себя как-то со стороны. Причём, не физическое тело, а что-то прозрачное, аморфное и яйцевидное. И понял я тогда, что вижу не просто себя, а свою душу.
Но вот что странно, повиделось тогда, что душа подвергается действию солнца, или не знаю чего, и получается эффект бани. От души отрываются внешние наслоения и улетают навстречу солнцу. Как в бане, когда хлещешь себя веником, плеснёшь на себя из тазика и чувствуешь немедленное очищение кожи.
Душа моя чистилась. То, что наросло на ней от взаимодействия с конфликтными людьми, что наросло на ней от моих нервозных действий и неправедного поведения, как бы отслаивалось, подобно грязи вперемежку с потом, что накапливаются на коже. Не солнечные лучи, но какое-то воздействие обмывало, очищало душу.
При сидении на этой вершинке мне явственно ощущалось, как душа моя успокаивалась.
Такой же эффект успокоения души наблюдается в храме, когда постоишь у старой намоленной иконы – душа становится спокойной. И мир кажется добрее. И хочется делать добрые дела.
Проведя аналогию с эффектом от молитвы и вспоминая видение своей души, я сделал вывод своим техническим умом, что от конфликтов душа наша покрывается коростой (аналогия с кожным покровом). А очистить душу если – необходимо добавить какое-то специальное внешнее воздействие. Как тогда, на вершинке Шихана.

Эпизод 2  СМЕРТЬ ИЛИ ЕЁ ПОСЛАННИК

ТАЙГА

В экстремальных походах юности, как я потом понял, нам иногда необычайно везло. На фатальном уровне. Что называется, если человеку суждено быть застреленным, он не утонет. Глупая фраза, страшная и никчёмная. Но вот суметь бы осознать, что тогда произошло со мной, точнее, произошло с нами.
В одном из поисковых походов по тайге нас было трое – Вадим, Костя и я. Наша маленькая группа спелеологов искала пещеры в свободном поиске, анализируя рельеф местности, при том не используя знания местных проводников.
И мы нашли… Нашли на склоне горы углубление в скальном грунте- воронку диаметром примерно тридцать метров и глубиной примерно метров восемь. И в дне воронки отверстие меньше метра в поперечнике, ведущее вглубь. Провал, понор – выражаясь специальными терминами. Необычайное душевное волнение – рельеф Кавказский! — для Дальнего Востока неприсущ. В волнении мы несерьёзно отнеслись к следам медведя, еле заметных на первом снегу, кое-где лежащему между камнями. Пока мы двое искали следы выхода медведя из воронки, наш третий участник Костя сбросил рюкзак и полез в отверстие, вниз. Двинулся, как и положено — ногами вперёд, подсвечивая себе фонариком. Притом, не дожидаясь, когда мы найдём следы выхода медведя из воронки. Сверху из отверстия виднелась уже одна Костина голова…
…Это был не рык, это были вообще не звериные звуки. Это сама скала издала три мощных и низких звуковых выброса «ГУВ, ГУВ, ГУВ». И тут закричал Костя!..
Вот тут, после его крика, из скалы и выделилось чёрное облако диаметром около двух-трёх метров. Вышло из скалы оно примерно наполовину. И застыло в неподвижности. У нас двоих, как потом признался и Вадим, появилось чувство ужаса, принизывающее насквозь. Не как чувство страха, вызываемого инстинктом самосохранения, а как будто некто «видит вас насквозь». Но нас не просматривали, нас ощущала некая субстанция.
Всё, в конечном итоге, закончилось удачно: Вадим, обладая невероятной силой, выдернул наверх пораненного Костю. За голову, торчащую и кричащую.
Там, внизу в гроте оказался небольшой белогрудый медведь, который ложился в спячку – маленькую пещеру он облюбовал себе под берлогу. Костя дрыгал ногами и пнул медведя в морду. Медведь его и укусил за ногу. Но удача, счастливый случай заключался в следующем – медведь его просто укусил, но не сдёрнул вниз, где бы в секунду его «поломал».
Когда Костю выдернули из отверстия, когда всё закончилось, когда мы ушли и были далеко, сидели в лесной избушке у печки, то сделали вывод, что это было за облако. Это была смерть. Она была наготове – человек вошёл в состояние, несовместимое с жизнью и должен был прекратить свою биологическую жизнь. Некая субстанция, помогающая душе преждевременно отделиться от тела, была наготове. Но заканчивать своё дело она не стала – медведь Костю отпустил.
Этот случай не пошёл уроком, я тогда не внял советам охотников-промысловиков не исследовать в тех краях пещеры, если с нами нет проводника-охотника с карабином и зверовой собакой. Это чёрное облако, как мы позже посчитали, нам померещилось.

Эпизод 3  СМЕРТЬ ИЛИ ЕЁ ПОСЛАННИК

ПЕЩЕРА

Через полтора года группа спелеологов из этого же спортивного коллектива делала первопрохождение нового участка вертикальной пещеры. Снаряжение, шлямбурные крючья, шесты, тросовые лесенки. Стоишь в трещине, распёршись руками-ногами в обе стенки, а вниз уходит тёмная пустота. Фонарик просвечивает метров на 10-15, но мы-то знаем, что вниз, до дна трещины, метров 40-50. Но всё это в кайф. Когда грозит опасность, вновь чувствуешь себя человеком. Тем более, с выполнением всех правил страховки.
Трещина сверху заканчивалась гротом, а в нём сбоку в стене было отверстие. Узкое. По вертикалям ходить – нужна одна специализация, узости проходить – нужна другая. Пройти этот узкий ход решил парень без специальной подготовки. И застрял. Жестоко застрял. Нарушил правила, полез головой вперёд, и вытащить его оттуда было невозможно. Я пытался. Пытался обвязать обе его ноги, чтобы вытащить силой, даже переламывая кости. Но смог набросить петлю лишь на одну ногу. Колю начали бить судороги, и это было началом конца. Сам же я полез к нему на помощь головой и руками вперёд, но на обе свои ноги для страховки сам себе надел верёвочные петли. Полтора часа попыток спасательных действий на мокром холодном камне рядом с Колей не спасли его. Меня вытянули верёвкой. Это было больно. Но я замёрз и после очередной, может быть, пятнадцатой попытки, меня вытащили по причине тщетности усилий. Вытащить Колю было невозможно. Никак. В принципе. Даже с расчленением тела – просто, к нему было не подобраться.
Выйдя из узкого хода, я опять увидел это облако, второй раз в своей жизни. Чуть-чуть, на полметра-метр оно выступало из скальной стены. И тогда я окончательно понял – это смерть следит за действиями того человека, который, вероятно, скоро прекратить жить. Не с целью помочь душе отделиться от тела, а с целью поймать неприкаянную душу — ведь ей, душе, ещё не пришёл срок.
А почему такой ужас? А потому — это тогда было совершенно отчётливо понятно — что она, смерть, наблюдает скорее за действиями тех людей, от действий которых зависит исход этого мелкого катаклизма, чем за действиями потенциальной жертвы.
…Колю, всё-таки, мы вытащили. Живого. Даже без переломов. Опустили вниз, в подземный лагерь, закутали в спальник. Он выпил много горячего чая и уснул. Часов на восемь. Потом мы его благополучно подняли на поверхность.
Коля после этого стресса перестал ходить в пещеры, а я, когда второй уже раз чуть не потерял своего товарища, перестал искать приключений.

Но вот что, оказалось, происходит в жизни: когда человек близок к смерти, когда человек может умереть, его кто-то караулит. Или его душу.

Эпизод 4  ЛОВЕЦ ДУШИ

ГОРОД

Начало девяностых годов в нашем молодом государстве, что осталось от Советского Союза, было бурным периодом. Не было правовой базы после ухода с политической арены правящей коммунистической партии. Правовой вакуум. Но природа не терпит пустоты. И вакуум был немедленно заполнен жуликами и бандитами. Людьми, которые невероятно быстро приспосабливаются к любым изменениям, и которые, что тогда было довольно нередко, мало жили на этом свете.
Я уже забыл про те два случая близости смерти. Но новый краткий эпизод заставил всё вспомнить и задуматься о бренности бытия.
В то время я находился у шиномонтажной мастерской, снимал колесо для ремонта. И подъезжает машина. Обыкновенная «шестёрка». В ней четверо крепких молодых ребят. Они предположили ошибочно, что я здесь в мастерской работаю. Задали мне несколько вопросов о владельце мастерской. Ощущение было отталкивающее. И какое-то непонятное. Я снимал колесо и видел их боковым зрением, через плечо. Но захотелось разобраться со своими ощущениями – оставил своё занятие и подошёл к машине, глядя на собеседника на правом переднем сидении. Пройдя три-четыре метра, я оказался в метре-двух от машины, чтобы лучше разговаривать, и ощутил то, что было в 84-м в воронке и в 86-м в пещере. Я поднял глаза – нет, не увидел, мне повиделось – над левым задним сиденьем «висит» чёрный клин. Чуть более метра высотой, кверху расширяясь на треть метра.
Машина уехала,но клин так и остался над машиной. Точнее, клин был над парнем, что сидел на левом заднем сидении.
Что это было? Просто делаю вывод – до какого смог додуматься, который кажется мне логичным. Это был «ловец души». Дни этого парня, вполне возможно, были сочтены – в те года много молодых ребят полегло в могилы. Вполне возможно, что жизнь его скоро должна была закончиться. Но «путь на Страшный суд» для его души ещё не был открыт. Он ещё не прожил свой срок, отпущенный судьбой. Хотя, план на какой-то жизненный срок, возможно, и составлен где-то, записан, утверждён(?). Нынче действиями по определению срока своей жизни может обучиться даже обычный смертный – есть уже методики. (Хоть и в разрез с мнением официальной науки). И значит где-то там, в неизвестности, должны быть мобильные подразделения по отлавливанию неприкаянных душ.
Вот и здесь, как в тайге и в пещере, мне довиделось почувствовать, «узрить» присутствие ловца души.

Эпизод 5  ДЛЯ ЧЕГО ЖИВЁМ?

Моя мама, царствие ей небесное, последние два года своей жизни просто не имела права жить – настолько больное было её тело. И она приговаривала не раз – ну почему же Господь не берёт меня? Один-два раза услышишь такое – и начинаешь отвечать, мол, всё пройдёт и прочую ерунду. Но если два года беспрерывно – то всеръёз задумаешься: что, и вправду где-то написан и утвержден какой-то срок жизни?
Перед её кончиной я был сурово занят в своём бизнесе. Много работы, много проблем, навестить маму некогда. Ей плохо – очередной раз реанимация и терапия. Регулярно: в больницу привозит скорая, я увожу домой. И то не всегда.
В тот последний месяц я приехал из одного города, переночевал, и срочно надо было ехать в другой город, на другой объект. По пути заехал к маме. В больницу. Посидел полчаса – она в хорошем спокойном состоянии. Поехал. На выезде из Екатеринбурга мне звонок на мобильный из больницы – мама умерла.
Я остановился. Мне надо в Северск, на трубный завод. Там у меня бригада третий день сидит без работы. У них так же мамы, дети. Им надо обеспечить работу, зарплату.
Но два последних года жизни моей мамы я ДОЛЖЕН был жить рядом с ней, в одной квартире! А я же обеспечивал работу…, зарплату… Себе… Своему персоналу…
Развернувшись, я ехал два часа до больницы и думал – так для чего живём? Чтобы работать, зарабатывать деньги и тратить их? Зарабатывать и тратить? Зарабатывать и тратить? Кушать и какать? Кушать и какать? И что, именно это и есть жизнь? Именно для этого живём? В гонке. Забывая про старых родителей. Не замечая, как вырастают наши дети?

Эпизод 6  ДЛЯ ЧЕГО ЖИВЁМ?

В юности я занимался спортивной спелеологией. Зато сейчас, когда большой спорт позади, на Российские соревнования я приезжаю зрителем. И чтобы повидать своих бывших земляков-спелеологов из городов Дальнего Востока.
И вот – Туриада 2001, в Адлере. Приезжает, понятно, весь Дальний Восток и Сибирь. Как же не встретиться с друзьями по юношеским экстремальным походам? Да ещё в таком прекрасном месте?
Но – лето. Для меня – сезон. Работа в самом разгаре.
Чихать! Отдыхать надо, когда здоров, иначе отдыхать будешь, когда заболеешь.
Собираемся мы ехать на нескольких машинах – спелеологи Екатеринбурга. Приходит время выезжать – я на попятную, и сдаю деньги на поезд, на групповой билет. Приходит время отправляться поезду – забираю деньги, благо, билет групповой, и покупаю себе билет на самолёт. Нет времени ехать в поезде вместе с новыми друзьями – работать надо, видите ли. Приходит время вылетать – сдаю билет и сразу отъезжаю от авиакасс, из города, на объект, где у меня бригада высотников простаивает без работы.
Два с половиной часа ехать. Два с половиной часа думать. Два с половиной часа делать выводы. Два с половиной часа искал я себе ответ на вопрос – и для чего живём? Чтобы работать? Отдыхать и работать? Чтобы зарабатывать деньги и тратить их. Зарабатывать и тратить? Зарабатывать и тратить? Кушать и какать? Кушать и какать?

И что, в этом и заключается жизнь?

Иван И. Платонов,
род. 20 июня 1957 г. в Краснодаре.
Детство – Камчатка,
юность – Хабаровск,
зрелые годы – Екатеринбург,
затем – горы Вишнёвые в Челябинской области.

*********************************